Новый опрос, проведенный Комиссией Общественной палаты РФ по добровольчеству и молодежной политике, высветил консолидированную позицию российской аудитории относительно будущего отечественной игровой индустрии. Согласно предварительным итогам исследования, представленным 25 декабря, две трети респондентов считают, что государство должно поддерживать российских разработчиков, в том числе и как инструмент «мягкой силы» для продвижения идей. Этот запрос на государственное участие возникает не на пустом месте, а в контексте трансформации, которую рынок переживает последние несколько лет.
Исторически видеоигры в России редко рассматривались властями как полноценная отрасль культуры или технологий, не говоря уже о внешнеполитическом инструментарии. Ситуация начала меняться после ухода с рынка крупнейших западных издателей и платформ в 2022-2023 годах. Образовавшийся вакуум и рост популярности локальных проектов вроде Atomic Heart (Mundfish) или онлайн-хитов от Акелла и Innova показали, что у индустрии есть потенциал. Однако опрос, в котором приняли участие 491 человек, указывает на то, что публика осознаёт: для его реализации недостаточно одной лишь рыночной конъюнктуры. Требуется системная работа.
Интересно, что запрос на поддержку не абсолютен. Четверть опрошенных (25,4%) полагает, что это не задача государства, что отражает здоровый скепсис в отношении излишнего вмешательства в креативные индустрии. Гораздо показательнее ответы на вопрос о ключевых проблемах. Лидером, с отрывом, стала нехватка опытных специалистов (28,6%). Это прямая проекция общемировой проблемы «войны за таланты», но в российских условиях усугублённая многолетним оттоком кадров в зарубежные студии и дефицитом системного образования в сфере геймдева. Отсутствие сильных профильных школ приводит к тому, что индустрия вынуждена растить кадры самостоятельно, что медленно и дорого.
Второй по значимости барьер — недостаток инвестиций и финансирования (24,5%). Это классическая история для растущего рынка, где риски высоки, а циклы разработки длинны. Банковские кредиты под такие проекты малодоступны, крупный венчурный капитал после геополитических изменений работает осторожно, а внутренних фондов, специализирующихся именно на играх, пока единицы. Далее респонденты отмечают сложности с выходом на международный рынок (18,8%) и зависимость от зарубежных технологий (18,3%). Эти две проблемы тесно связаны.
Зависимость от зарубежного софта — в первую очередь, от коммерческих игровых движков вроде Unity и Unreal Engine, а также от сервисов монетизации и аналитики — создаёт фундаментальную уязвимость. Она не только несёт потенциальные риски санкционного характера, но и затрудняет формирование уникального технологического почерка. Попытки создания отечественных аналогов, такие как Open Galaxy от VK или движок Unigine, находятся в ранней стадии адаптации для массовой разработки. Выход же на глобальный рынок упирается не только в логистику платежей и дистрибуции (что само по себе нетривиально), но и в культурную адаптацию продуктов, необходимость конкурировать с гигантами на их поле и формирование узнаваемого «русского» или «евразийского» игрового нарратива, который был бы интересен за рубежом.
На этом фоне особого внимания заслуживает другой результат опроса: 61% респондентов заявили, что при выборе игр учитывают этическую репутацию разработчиков и наличие микротранзакций. Это сигнал о растущей зрелости и осознанности игровой аудитории. Тренд на отказ от агрессивной монетизации, особенно в виде лут-боксов, и внимание к условиям труда в студиях («кранчи») — общемировой. В России он накладывается на дискуссию о «мягкой силе»: если игра должна транслировать ценности, то и её создатель должен им соответствовать в глазах потребителя. Разработчикам теперь приходится думать не только о геймплее, но и о своем публичном имидже и модели монетизации, которая не вызовет отторжения у большей части потенциальных игроков.
Таким образом, опрос Общественной палаты фиксирует переломный момент. Российское игровое сообщество — или, по крайней мере, его активная часть — больше не видит в играх просто развлечение. Оно видит в них значимую индустрию, которая сталкивается со структурными вызовами: кадровым голодом, финансовым дефицитом и технологической зависимостью. И оно ждет от государства не контроля, а именно поддержки в преодолении этих барьеров: через образовательные программы, льготное финансирование, помощь в создании технологической инфраструктуры и дипломатическое содействие на международной арене. При этом сами игроки дают понять, что будут голосовать рублём и вниманием только за те проекты, которые соответствуют их представлениям о честности и качестве. Итогом дискуссии становится чёткое понимание: будущее российского геймдева будет определяться триединой формулой — таланты, инвестиции, этика. И баланс между этими компонентами найти сложнее, чем пройти любой хардкорный босс в самой сложной игре.